Первые акции группировок, исповедовавших принципы вооруженной борьбы, начались в 1968 г. Была заложена бомба в помещении американского консульства в Сан-Паулу, стали проводиться и так называемые «экспроприации», т. е. нападения с целью завладения финансовыми средствами. Этого оказалось достаточным для того, чтобы укрепить сторонников «жесткой линии» в их уверенности, что революция [167] гибнет и необходимо создать новые инструменты, чтобы покончить с «подрывными элементами». Предлогом для того, чтобы положить конец ограниченной либерализации стало внешне непримечательное событие — выступление в Конгрессе депутата Марсиу Морейры Алвиса, которое было расценено как оскорбительное для вооруженных сил.
Не известный широкой публике текст выступления был распространен в армейских подразделениях. Когда же была создана обстановка всеобщего возмущения, военные министры потребовали от Верховного суда начать уголовное преследование в отношении Марсиу Морейры Алвиса по обвинению последнего в оскорблении достоинства вооруженных сил. Разбирательство зависело от разрешения Конгресса. Однако он принял неожиданное решение, отказавшись аннулировать парламентский иммунитет депутата. Тогда менее чем через сутки, 13 декабря 1968 г., Коста-э-Силва утвердил Институционный акт № 5, на основании которого работа Конгресса была прекращена.
Институционный акт № 5 стал инструментом «революции внутри революции», или, иначе говоря, «контрреволюции внутри контрреволюции». В отличие от предшествовавших Институционных актов он не имел срока действия. Президент вновь обрел полномочия для временного прекращения работы Конгресса, чего не допускала Конституция 1967 г. Президент снова получил возможность аннулировать депутатские мандаты и лишать политических прав, а также увольнять или отправлять на пенсию госслужащих.
Начиная с Институционного акта № 5, ядро власти военных сконцентрировалось в так называемых центрах по сбору информации, т. е. в руках тех лиц, которые находились у руля управления репрессивными и надзорными органами. Начался новый виток аннулирования депутатских мандатов, лишения политических прав и чисток в среде чиновников и госслужащих, включая многих представителей университетской профессуры. В СМИ была введена цензура, в политическую практику правительства вошли пытки.
Одним из многих трагических аспектов действия Институционного акта № 5 стало укрепление идеологических позиций тех группировок, которые вели вооруженную борьбу и которые после 1969 г. умножили число своих акций. Режим демонстрировал свою неспособность перестроиться и пойти на уступки обществу; напротив, он все более решительно следовал курсом жестокой диктатуры.
В августе 1969 г. у Коста-э-Силвы случился инсульт, в результате которого его парализовало. Военные министры решили найти ему замену, нарушив статью конституции, согласно которой сменить президента должен был вице-президент Педру Алейшу.
Левые радикалы перешли к тактике похищения членов иностранного дипломатического корпуса с целью их последующего обмена на политзаключенных. Наиболее резонансной акцией стало осуществленное в Рио-де-Жанейро похищение посла США. В обмен на предоставление свободы послу Элбрику похитители добились освобождения 15 политзаключенных, которые были высланы в Мексику.
Военная хунта ввела такой вид наказания, как высылка с территории страны; это наказание могло быть применено к любому бразильцу «в случае если он будет создавать препятствия, представлять вред или угрозу национальной безопасности». Первыми выслали тех заключенных, которых обменяли на американского посла. Также была введена смертная казнь за «подрывную деятельность». Смертная казнь никогда не проводилась в соответствии с установленными правилами; предпочтение отдавалось скорым казням или казням, осуществлявшимся в ходе пыток, когда они затем выставлялись либо как результат столкновений «подрывных элементов» с силами правопорядка, либо как «таинственные исчезновения».
До 1969 г. органом, наиболее очевидным образом ответственным за применение пыток, был Информационный центр ВМФ. Начиная с упомянутого года в Сан-Паулу при II армии, сферой действия которой являлась ось Сан-Паулу— Рио-де-Жанейро, была создана организация под названием «Операция "Бандейранты"» (Operação Bandeirantes, OBAN) [168] . Данная организация, в свою очередь, породила «Отряд по проведению оперативных действий и сбору информации» (DOI — Destacamento de Operações е Informações, DOI) и «Оперативный центр по защите внутренней безопасности» (CODI–Centro de Operações de Defesa Interna, CODI), объединенные в единый орган DOI/CODI, Подобные же органы DOI/CODI были созданы во многих штатах; они стали главными центрами пыток военного режима.
Несмотря на то, что страна переживала один из наиболее мрачных периодов своей политической истории, в экономической сфере правительству удалось добиться успехов. После относительно короткой рецессии Кампус и Бульоэнс сумели сбалансировать финансовую систему, после чего министр финансов Делфим Нетту предпринял попытку стимулировать экономический рост путем расширения системы кредитов. Одновременно он установил контроль над ценами с целью затормозить инфляцию, которая, достигнув в 1968 г. пика в 25,4 %, начала снижаться.
В 1968 г. значительно воспряло промышленное производство; в авангарде этого процесса шли такие отрасли, как автомобилестроение, химическая промышленность, производство электрооборудования. Получило значительное развитие гражданское строительство, в основном благодаря тем финансовым ресурсам, которые предоставил Национальный банк жилищного строительства. В 1968–1969 гг. темпы экономического роста достигли впечатляющих размеров, рост ВВП достигал 11,2 % в 1968 г. и 10 % в 1969 г„т. е. 8,1 % и 6,1 % на душу населения. соответственно. Это знаменовало собой начало так называемого «экономического чуда».
В середине октября 1969 г. Коста-э-Силва еще был жив, но надежд на его выздоровление не оставалось. В связи с этим военная хунта объявила посты президента и вице-президента вакантными и назначила на 25 октября президентские выборы, которые должны были состояться путем голосования в Конгрессе. Высшее командование вооруженных сил остановило свой выбор на генерале Эмилиу Гаррастазу Медиси в качестве президента, а на пост вице-президента наметило кандидатуру министра военно-морских сил Аугусту Радемакера.
Как и Коста-э-Силва, Медиси был военным из штата Риу-Гранди-ду-Сул. По отцовской линии в его роду были итальянцы, а по материнской — баски. В 1950-е гг. он был главой штаба Коста-э-Силвы, который в тот период был командующим III-м военным округом; тогда же они стали близкими друзьями. Медиси поддержал «движение 1964 г.» и после падения Гуларта был назначен военным атташе Бразилии в Вашингтоне. Когда Коста-э-Силва стал президентом, Медиси возглавил Национальную службу информации.
Имя Медиси не было известно в широких общественных кругах. Кроме того, он не стремился к власти и делегировал процесс управления своим министрам. Отсюда проистекала парадоксальная ситуация, когда в один из самых — если не в самый — репрессивный период бразильской истории президентская власть не была сосредоточена в одних руках.
Вооруженные отряды городской герильи, деятельность которых поначалу, как казалось, дестабилизировала режим при помощи громких акций, ослабли и почти исчезли. Такой исход стал, в первую очередь, результатом действенности репрессий, которые обрушились на активистов вооруженной борьбы и на всех тех, кто им симпатизировал, а это были в основном молодые профессионалы. Другим фактором стала изоляция этих групп от широких масс, интерес которых к вооруженным акциям был минимальным, если не вообще нулевым. Левые радикалы допускали фундаментальную ошибку, считая возможным создать в Бразилии «новый Вьетнам» [169] .