Гейзел родился в штате Риу-Гранди-ду-Сул в семье немецкого лютеранина, эмигрировавшего в Бразилию в 1890 г. Одновременно с продвижением по военной службе генерал занимал и административные посты, наиболее важным из которых была должность президента компании «Петробраз». Он не был чужд и политики, сотрудничая с правительством Дутры, а также оказав содействие в достижении компромисса, обеспечившего в 1961 г. Гуларту вступление в должность президента страны. Его связи с командой Кастелу Бранку были весьма тесными: он был постоянным членом кадрового состава Высшей военной школы (ВВШ) [170] и возглавлял военную канцелярию президента Кастелу Бранку. Находясь на этой должности, он способствовал проведению «жесткой линии», сам при этом оставаясь в стороне. Вместе с тем армейская корпорация остановила свой выбор на фигуре Гейзела не потому, что он сочувствовал либерализации режима, а по причине его таланта администратора. Свою роль в том, что выбор пал именно на него, сыграл и тот факт, что он был братом министра сухопутных сил Орланду Гейзела. В качестве противовеса Гейзелу партия БДД решила выставить кандидатуру своего лидера Улисеса Гимараэнса, символизировавшего собой борьбу за демократию, с целью обличить непрямые выборы, ликвидацию политических свобод и ту экономическую модель, которая привела к концентрации доходов.
Одна из поправок к Конституции 1967 г. изменила форму избрания президента. Согласно ей, предполагалось создание коллегии выборщиков, в которую вошли бы члены Конгресса и делегаты от законодательных ассамблей штатов. Гейзел стал первым президентом, избранным данным органом. Выборы прошли в январе 1974 г., а 15 марта того же года он вступил в должность президента.
6.3. Процесс политической открытости
Правление Гейзела ассоциируется с началом политической открытости, характер которой сам генерал-президент определил как медленный, постепенный и устойчивый. На практике же либерализация режима, вначале названная его «смягчением», прошла трудный путь, на котором были как известные успехи, так и некоторые отступления. Причиной тому стал целый ряд факторов. С одной стороны, на Гейзела оказывали давление сторонники «жесткой линии», которая еще во многом сохраняла свою силу. С другой стороны, он и сам хотел держать под контролем процесс открытости, направив его по пути весьма размытой консервативной демократии с целью избежать слишком скорого прихода к власти оппозиции. Таким образом, процесс открытости оказался медленным, постепенным и неустойчивым, поскольку политика «жесткой линии» вплоть до конца правления президента Ж. Фигейреду продолжала быть постоянной угрозой отката к прошлому.
Стратегия «смягчения режима» была сформулирована самим президентом Гейзелом и главой его администрации генералом Голбери. Почему же Гейзел и Голбери решили проводить политику либерализации режима? Не было ли это решение результатом давления оппозиции? Несомненно, что в 1973 г. оппозиция начала выказывать явные признаки самостоятельности. Кроме того, противостояние между католической церковью и государством изматывало правительство. Переходная команда Гейзела пыталась наладить отношения с церковью на базе общей платформы, которая их объединяла, — борьбы против применения пыток.
Но оппозиция и церковь не стали тем чувствительным индикатором, который указал бы на необходимость смягчения режима. Этот индикатор находился в сфере отношений между армией и властными структурами. Власть была захвачена репрессивными органами, что негативно воспринималось армейской иерархией. Ведь тем самым искажались ее функции и базовые принципы, а это угрожало ее целостности. Для восстановления военной иерархии следовало нейтрализовать сторонников «жесткой линии», смягчить репрессии и буквально «в приказном порядке» осуществить операцию по «возвращению военных в казармы».
Правительство начало негласно противодействовать «жесткой линии». Одновременно с этим оно дало свое согласие на проведение в ноябре 1974 г. парламентских выборов в обстановке относительной свободы, с обеспечением доступа партий на радио и телевидение. Ожидалась легкая победа НСО, но результаты выборов, на которых значительного успеха — особенно в крупных городах и в наиболее развитых штатах — добилась БДД, стали для правительства полной неожиданностью. В течение 1975 г. Гейзел проводил политику, в которой сочетались либеральные и репрессивные меры. Он запретил цензуру в газетах, но санкционировал проведение жестоких репрессий в отношении БКП, обвинив ее в том, что она якобы способствовала электоральному успеху БДД.
С наибольшей силой серьезное противоборство между правительством и приверженцами «жесткой линии» проявилось в Сан-Паулу. Хотя герилья уже была устранена с политической арены, адептам «жесткой линии» из числа военных повсюду продолжали мерещиться «подрывные элементы». Продолжались и пытки, в результате которых многие люди «исчезали», а на деле — погибали в результате репрессий.
В октябре 1975 г., в разгар очередной волны репрессий, глава журналистского корпуса паулистского телеканала «Культура» Владимир Эрцог получил предписание явиться в ПОЬССЮ! по подозрению в связях с БКП. Эрцог выполнил это предписание и больше не вышел оттуда живым. О его смерти было сказано, что он повесился; это была грубая попытка скрыть реальные факты, а именно то, что его смерть наступила в результате пыток.
Это событие вызвало в Сан-Паулу большую волну возмущения, особенно в кругах профессионалов — представителей среднего класса — и католической церкви. Церковь и Орден адвокатов Бразилии (ОАБ — Ordem dos Advogados do Brasil, OAB) выступили с разоблачением практики систематического применения пыток и скрытых убийств.
Через несколько месяцев, в январе 1976 г., рабочий-металлист Маноэл Фьел Фильу умер при обстоятельствах, схожих с теми, которые сопровождали гибель Эрцога. И снова официальной версией стало «самоубийство через повешение». Тогда президент Гейзел решил действовать. Ведь получалось так, что с благословения или, по меньшей мере, при молчаливом согласии командующего II-й армией в Сан-Паулу была установлена «параллельная власть». Гейзел заменил его на своего доверенного человека, генерала, который начал налаживать контакты с обществом и использовать иной дискурс. Пыткам в застенках DOI–CODI был положен конец, хотя насилие в Сан-Паулу не прекратилось.
После состоявшихся в ноябре 1974 г. парламентских выборов серьезной проблемой для правительства стало противостояние на электоральном поле. На предстоявших в ноябре 1976 г. муниципальных выборах замаячила реальная возможность поражения НСО.
За несколько месяцев до этих выборов, в июле 1976 г., был издан закон, модифицировавший избирательное законодательство таким образом, чтобы лишить кандидатов доступа на радио и телевидение. Хотя этот закон, разработанный министром юстиции и названный по его имени «законом Фалкау», касался в равной степени как НСО, так и БДД, именно оппозиционная партия понесла наибольший ущерб, так как она теряла единственную возможность распространять свои идеи. Но даже и в этой ситуации БДД выиграла выборы мэров городов и завоевала большинство в муниципальных собраниях в 59 из 100 крупнейших городов.
Гейзел сжимал кольцо: в апреле 1977 г., после того, как он приостановил деятельность Конгресса, он запустил серию инициатив, известных как «апрельский пакет законов». В соответствии с некоторыми из них предусматривалось учреждение должности пожизненного сенатора с целью воспрепятствовать возможному завоеванию большинства в Сенате партией БДД. Пожизненные сенаторы были избраны, а точнее, были «изготовлены» на основе непрямого голосования коллегии выборщиков.
Одновременно с этим в 1978 г. правительство, стремясь продвинуть процесс восстановления демократических свобод, инициировало серию встреч с лидерами оппозиции и церкви. С 1979 г. прекратилось действие Институционного акта № 5, тем самым были восстановлены права личности и независимость Конгресса.